“И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами” (Матф.4:3). В конце 2-го в начале 3-го стиха 4-й главы Евангелия от Матфея говорится о том, что после прошествия сорокадневного поста Спаситель взалкал, то есть остро ощутил чувство сильного голода. И в этот момент приступил, то есть подошел к Спасителю искуситель. Атеисты, пребывая в бездоказательных поисках не существующих Библейских противоречий, обычно указывают на этот стих Евангелия Матфея, говоря, что он противоречит 13-му стиху 1-й главы Евангелия Марка, в котором сказано о том, что диавол искушал Спасителя не после сорокадневного поста, а на протяжении всех сорока дней пощения. “И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему” (Мар.1:13). На самом деле между приведенными стихами из двух разных Евангелий никаких противоречий нет. С самого первого момента, когда Спаситель оказался в пустыне, сатана, диавол начал Его искушать. В подтверждение этой мысли говорится в Евангелии о том, что Спаситель был возведен “в пустыню, для искушения от диавола” (Мат.4:1).

Искушение может иметь различный вид и форму. И чаще всего проявляется в виде внушения дурных мыслей и в виде склонения к греховным поступкам. Поэтому Марк и не говорит подробно о том, в чем же заключалось искушение. Каким оно было. Ограничившись сообщением о том, что Спаситель “И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною” (Мар.1:13). То есть, с самого первого момента Своего пребывания в пустыне, Спаситель уже был подвержен искушениям диавола в виде внушения дурных мыслей и желаний, в виде склонения к совершению греховных поступков. Однако в зримом облике диавол не появлялся. О чем и сказано у Марка (Мар.1:13). Евангелист Матфей в конце 1-го и в начале 2-го стихов 4-й главы говорит о том, что после сорокадневного поста, после того, как Спаситель взалкал, к Иисусу Христу приступил искуситель. Слово “приступил” обозначает “подошел, оказался рядом, очень близко расположился”. Слово “приступил” также говорит о том, что до этого невидимый диавол всё-таки материализовавшись, принял видимый облик. Подтверждением этому являются действия искусителя, указанные в Евангелии. После того, как искуситель приступил к Спасителю, он “берет Его”, “поставляет”, “говорит” и т.д. Из всего выше сказанного можно сделать вывод о том, что противоречий между стихами Евангелий (Матф.4:3) и (Мар.1:13) не существует. Это доказывается тем, что в указанном стихе Марка говорится о том, что Спаситель всё время на протяжении сорока дней был искушаем сатаной в пустыне. Но в этом стихе не указано, в каком виде это искушение происходило. И если во время первоначального пребывания Спасителя в пустыне искушение, исходившее от диавола, могло происходить в виде внушения плохих мыслей и поступков, то, не добившись таким внушением успеха, диавол дождался, когда Спаситель взалкал, и приступил к Нему. То есть близко подошел к Спасителю, материализовался. Об этом и сказано в Евангелии Матфея (Матф.4:3). Таким образом, Евангелия Марка и Матфея, описывающие искушение Господне, не противоречат друг другу, а дополняют друг друга своими описаниями, составляя цельную, постепенно развивающуюся картину искушения Иисуса Христа в пустыне.

Итак, выражение “и приступил” обозначает “подошел близко, оказался рядом”. В переносном смысле это слово обозначает начало активных действий сатаны, в данном случае связанных с искушением Спасителя. “Относительно формы, какую принял при этом диавол, у экзегетов полное разногласие. Одни думают, что это было реальное внешнее, но чисто духовное явление, и диаволу незачем было принимать какого-либо внешнего образа, что возбудило бы только подозрение в Лице Искушаемого и поэтому искушение не имело бы большой силы; другие думали что диавол, подойдя к Спасителю, принял какую-либо внешнюю форму (скорее всего человека), оставаясь диаволом” (А.П. Лопухин, Толковая Библия, указ. изд., с.66). “В каком виде приступил искуситель, да и вообще, имел ли он видимый образ, об этом Евангелисты ничего не говорят. Диавол искушает, соблазняет нас внушением дурных мыслей и желаний. А для этого ему нет никакой надобности принимать какой-либо видимый образ; он может сеять зло, оставаясь невидимым, бесплотным духом. Думается, что оставаясь невидимым духом, он скорее достигнет своей цели, так как подвергающийся при таких условиях его соблазнам легче может принять внушенные им мысли за свои собственные, а, следовательно, скорее может поддаться им. Если диавол станет обнаруживать себя принятием какого-либо видимого образа, то тем самым вынудит соблазняемого им принять меры против явных диавольских соблазнов. Поэтому если бы диавол и обладал властью принимать по произволу всевозможные видимые образы и формы, то и в таком случае ему было бы невыгодно обнаруживать себя” (Б.И. Гладков, Толкование Евангелия, указ. изд., с.100). В американском фильме “Иисус”, созданном по Евангелию от Луки, в сцене искушения диавол представлен в виде человека со злодейским лицом. В итальянском фильме “Иисус Христос” в этой же сцене диавол представлен в виде удава, ползающего по камням и разговаривающего с Иисусом Христом. “Когда сатана явился Христу в первый раз, он был подобен Ангелу Света. Выдавая себя за посланника неба, он говорил Иисусу, что нет воли Божьей в том, чтобы Он страдал, и это страдание очень легко устранить” (Христос наш Спаситель, издание адвентистов седьмого дня, РИА “Аргумент”, 1991, с.25). На гравюрах Дюрера, Доре, Карольсфельда искуситель изображен в виде демона.

Итак, в каком же облике диавол приступил ко Спасителю? Толкователь Б.И. Гладков в указанной книге отвечает на этот вопрос так. “В каком виде приступил искуситель, да и вообще, имел ли он какой-либо видимый образ, об этом Евангелисты ничего не говорят” (Б.И. Гладков, указ. изд., с100). Упрек Гладкова в адрес Евангелистов неуместен. Евангелисты подробно не описывают облика злого духа, а лишь ограничиваются его названием потому, что каждый просвещенный в религиозном плане человек знал из Ветхого Завета, как этот дух выглядит. Согласно книгам Ветхого Завета, дух зла был бесплотен, но мог принимать любой вид: от воздушного образа и до материального существа. Его же истинный вид был омерзительным и отталкивающим. Об этом говорит, например описание, помещенное в Ветхом Завете в книге Иова (Иов 41:4-26). Отсутствие описания в Евангелиях духа зла породило неверные объяснения разбираемого стиха. “Если обратить внимание на то, что ударение ставится в Евангелиях больше на искушениях, чем на личности искусителя, которая ясно совсем и не описывается, то можно допустить, что искушая Христа, диавол и не принимал внешнего образа” (А.П. Лопухин, Толковая Библия, указ. изд., том 9, с.67). Это утверждение, как и утверждение Гладкова о том, что об облике искусителя “Евангелисты ничего не говорят”, неверно. Подробное описание искусителя отсутствует у Евангелистов потому, что описание внешности духа зла уже было сделано в книгах Ветхого Завета, именно в том месте, где это было уместно и необходимо. А также и потому, что такое частое описание считалось неприличным в Святых книгах, как оскверняющее священные религиозные тексты. Поэтому Евангелисты и не останавливались на подробном описании внешности духа зла.

Вопреки неверному мнению Гладкова, Евангелисты указывают на то, “в каком виде приступил искуситель” ко Христу. Коль Евангелисты характеризуют искусителя целым рядом свойств, таких как “приступил”, “берет Его”, “поставляет”, “говорит”, то эти характеристики указывают на целый ряд антропоморфических (человекообразных, антропос - человек, морфос - форма) качеств, присущих материальному, живому существу. И для того, чтобы производить описанные действия, искусителю надо было принять облик человекообразного демона, позволяющий ему перемещаться, что характеризуется словами “приступил”, брать - “берет Его”, говорить - “говорит Ему”. Однако существует и другое бездоказательное мнение, согласно которому “Всё искушение полностью происходило в пустыне, что поставление Христа на кровлю храма, а затем возведение Его на высокую гору, были явлениями только мнимыми” (А.П. Лопухин, Толковая Библия, указ. изд., том 9, с.67). Если бы все указанные явления были мнимыми, то об этом так бы и написали Евангелисты. А они говорят об этих событиях, как о явных, реальных и подлинных. Поэтому такая точка зрения неверна. “Поэтому если бы диавол и обладал властью принимать по произволу всевозможные видимые образы и формы, то и в таком случае ему не выгодно было бы обнаружить себя. Вот почему слова “сказал диавол”, “отвечал диавол” нельзя понимать буквально; диавол дух бестелесный и поэтому не может говорить так, как говорят люди. И если в повествованиях иногда и упоминается о разговорах диавола с людьми, то надо понимать, что эти разговоры ограничивались безмолвным обменом мыслей” (Б.И. Гладков, указ. изд., с.100).

На это неверное суждение можно ответить возражением. Диавол хоть и является бесплотным духом, но может материализоваться, то есть принять различный облик, чему есть многочисленные примеры в Библии. Поэтому мотивировка того, что диаволу во всех случаях легче искушать оставаясь невидимым, неверна. Он может заниматься искушением незримо, не проявляя себя. (Деян.5:3). Но в зависимости от ситуации может для достижения своих целей материализоваться в различном виде. (2Кор.11:14). Применительно к искушению Господнему, он выполнял те описанные Евангелистами действия, которые можно осуществлять, только приняв зримый облик. Все время на протяжении сорока дней невидимо искушая Спасителя путем внушения дурных мыслей, диавол, наконец дождался того момента, когда Спаситель взалкал от голода. То есть в этот момент Иисус Христос, подчиняясь телесной человеческой природе, ощутил сильный голод. Сорокадневный пост Иисус Христос, как человек (Сын Человеческий) до этого не применял. Спаситель до этого никогда не вел замкнутую жизнь аскета. Не налагал на Себя ограничительных обетов и постов, как искупление за грехи, которых у Него не было. Наоборот, по словам Самого Спасителя, Он был человек, который “ест и пьет” (Матф.11:19). А по словам Его врагов, Он был “человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам” (Лук.7:34). Дождавшись момента, когда Спаситель взалкал, искуситель приступил, то есть подошел вплотную к Иисусу Христу. Говоря образной речью, искуситель в этот момент довел свое искушение до наивысшего предела. И если до этого искуситель мысленно внушал греховные мысли и намерения, то теперь, приняв человеческий облик, заговорил: “Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами”.

Почему предложение искусителя было связано с хлебом и камнями? Потому что хлеб является универсальным символом пищи, утоляющей голод и потребность в еде. А Спаситель “взалкал”, то есть испытывал сильное желание утолить голод. Камни, которые находились на сорокадневной горе, также были необычными. По сказаниям, они относились к особой породе так называемых “камней иудейских”. По преданию эти камни представляли собой окаменелые “плоды долин”. То есть съестных культур, некогда произраставших в этих долинах. А внешний их вид своей округлой формой напоминал караваи хлеба, которые в таком виде готовили древние евреи. Таким образом, сам вид камней способствовал возбуждению чувства голода и усиливал желание принять пищу и утолить голод. Итак, первое искушение было искушением чувств, искушением низшей животной природы человека. Это искушение было адресовано низшим, животным, но, тем не менее, сильным потребностям человека. В первом искушении содержалась насмешка со стороны искусителя. Он как бы указывал на то, что человек создан Богом именно таким, что нуждается в пище и питье. Поэтому когда евреи, ушедшие из Египта, взалкали (почувствовали сильный голод) в пустыне Господь напитал их манной небесной, которая являлась пищей Ангельской или хлебом небесным. Поэтому Ангел, посланник Бога, указал Илии пищу, а блуждающей Агари источник воды. Поэтому, по преданию, искуситель специально собрал такие камни на этой горе, чтобы заставить Спасителя превратить их в хлеба.

Для того чтобы понять, зачем же искусителю понадобилось заставлять Иисуса Христа превращать камни в хлеба, многие толкователи по-своему и бездоказательно интерпретируют речь искусителя. Причем, по-разному оценивая слова искусителя о том, является ли Иисус Христос Сыном Божиим. Например. “Отвергнув лесть, которая заключалась в словах “если Ты Сын Божий” Иисус Христос Своим ответом подтвердил торжество духа над плотью” (Христос наш Спаситель, указ. изд., РИА “Аргумент”, 1991, с.25). Как видим, слова искусителя, выражающие сомнения в том, что Иисус Христос действительно является Сыном Божиим, интерпретированы как лесть искусителя. Вот другие примеры вольной интерпретации. “Искуситель приступает к Иисусу Христу и говорит: “Ты голоден. А здесь дикая и бесплотная пустыня. Здесь хлеба нет и достать его негде. У ног Твоих лишь камни. Ты умрешь тут от голода! Впрочем, ведь Ты Сын Божий, Ты можешь и камни эти словом Своим обратить в хлеба. Если это правда, если Ты действительно Сын Божий, то скажи, чтобы камни эти сделались хлебами. Ты утолишь голод, отвратишь от Себя мучительную смерть и вместе с тем докажешь, что Сын Божий. Иначе кто же поверит Тебе, если Ты даже для Себя Самого не можешь этого сделать!” (Б.И. Гладков, указ. изд., с.101).

Как видим, толкователь Гладков в своем придуманном, вольном изложении речи искусителя ясно говорит, что искуситель сомневается в том, что Иисус Христос – Сын Божий, и требует этому доказательств в виде превращения камней в хлеба. Другой известный толкователь, А.П. Лопухин, поясняет речь искусителя кардинально-противоположным образом, указывая на то, что искуситель ни в коем случае не сомневается в том, что Иисус Христос Сын Божий. “Справедливо замечают, что в условном “если” здесь не выражается диаволом сомнений в достоинстве Христа, как Сына Божия. Если бы диавол сомневался в этом, то не мог бы предлагать Христу совершить такое чудо, как превращение камней в хлебы” (А.П. Лопухин, Толковая Библия, указ. изд. с.67).

Какое же из толкований правильное? Признавал ли искуситель Спасителя Сыном Божиим или нет? Правильный ответ на этот вопрос будет таким. Поскольку искуситель является падшим ангелом, то есть сверхъестественной сущностью, то он безусловно знал, что Иисус Христос является Сыном Божиим. Тем более что сорок дней тому назад Сам Господь Бог во время Крещения подтвердил этот факт, назвал Иисуса Христа Сыном Своим возлюбленным. В таком случае зачем же искусителю говорить “если Ты Сын Божий”, то докажи это, сделай чудо, преврати камни в хлеба. Чтобы разобраться в позиции искусителя, давайте ответим на вопрос, для чего он пытался заставить Спасителя совершить это чудо? Ведь в пустыне кроме их двоих, никого не было, и никто не мог лицезреть это чудо. И согласовалось ли это чудо с миссией, назначением и учением Иисуса Христа? Искуситель просил чудо не для того, чтобы самому убедиться в том, что Иисус Христос Сын Божий. Он и так, как сверхъестественное существо, отлично знал это. Поскольку искуситель является отцом лжи, он и на этот раз применяет ложь. Это и выразилось в его фразе: “Если Ты Сын Божий”. То есть искуситель лживо заявляет, что он якобы не знает, что перед ним Сын Божий, и требует подтверждений этому факту в виде чуда превращения камней в хлеба. А чудо это ему понадобилось для того, чтобы заставить Спасителя использовать Свою Божественную силу и совершить поступок лично для Себя, в Свою пользу. Таким образом, Спаситель при помощи Своей Божественной природы удовлетворил бы Свои личные потребности, утолив Свой голод. Однако Спаситель на протяжении всей Своей земной жизни никогда не применял Свои Божественные способности для Себя лично. И если бы Он так поступил, то мы, люди, не могли бы брать с Него пример. Потому что не можем творить чудеса и в трудный момент использовать для себя лично Божественные способности. Если бы искушение удалось, то великая миссия Иисуса Христа, как Искупителя и Спасителя рода человеческого не была бы исполнена. Именно поэтому воздержание от чудес, совершенных для Себя Самого, было правилом жизни Спасителя. Евреи ждали Мессию, Царя, Который Свою власть установит во всем мире. А им подарит беззаботную, счастливую жизнь. Об этом же самом мечтал и языческий мир. Уличные толпы языческого мира кричали лозунг “хлеба и зрелищ”. Этим лозунгом они выражали, как и древние евреи, свое стремление к удовлетворению животных инстинктов и бытовых потребностей. И если бы появившийся Мессия стал перед такими людьми обращать камни в хлеба, то они пошли бы за ним, и за дармовой бесплатный хлеб провозгласили бы Его царем.

Но Иисус Христос прекрасно понимал ту истину, что такие люди, продающиеся за хлеб, за удовлетворение животных потребностей, не пригодны для того, чтобы войти в Царство Небесное, Царство Любви и Добра, которое Ему надлежало основать. Спаситель хотел, чтобы Его последователи шли за Ним добровольно и осознанно, не из-за хлеба и зрелищ, а из-за правдивого слова Божьего. Потому что словом учения Божьего, словом учения Христова человек сумеет достичь счастливой жизни. Поняв коварный замысел искусителя, который удовлетворение животных инстинктов и зависимость от физиологической природы человека ставил выше всего на свете, Спаситель в ответ на искушение, сказал: “Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих” (Матф.4:4).